Как большевики заставили "замолчать" колокола Херсона

Впервые колокольный звон разлился по улицам юного Херсона 10 ноября 1780 года со звонницы Греко-Софиевской Рождества Богородицы церкви. А через пять лет, 17 мая 1786 года, звоня к заутрене, ему вторил колокол Свято-Екатерининского (в то время — Спасского) собора, отлитый в Воронеже.

Колокольный звон был не только ритуальным культовым звуком. Это было также средство оповещения жителей города. Звон колоколов нес разностороннюю информацию: приветствие высоким гостям, свадьба или смерть именитых горожан, известие о пожаре, а при тумане или обильном снегопаде «указывал» путникам дорогу.

С расширением границ города росло строительство православных храмов. В 1917 году в Херсоне насчитывалось около 20 соборов, церквей и молитвенных домов. Все они в обязательном порядке оснащались бронзовыми колоколами различного веса: от нескольких фунтов до многопудовых.

Для верующих колокола были не только звуковым инструментом, зовущим к богослужению. Для них это были живые существа: им давали имена, их крестили, им делали денежные пожертвования, а порой даже наказывали. К неправедным людям причислялись те, кто «к Божьей церкви не хаживал, звона колокольного не слушал», а в заповедях и молитвах было такое обращение: «Мать Пресвятая Богородица, колокол святой».

Спрос церквей на колокола удовлетворял Херсонский пушечный завод Асана Струговщикова, который находился на территории Херсонской крепости. В литье колоколов разных «калибров» прославился мастер Михаил Крюков. Он отливал колокола различные не только по размерам, форме, весу, но и по звучанию, тембру, продолжительности распространения звука.

По древней традиции литейщиков колоколов, в день заливки металла в форму по Херсону распускали всякие неправдоподобные слухи, байки, россказни. Делалось это для того, чтобы отпугнуть дурной глаз от будущего колокола. Это было обязательным условием ,независимо от того, какой будет отлит инструмент: набатный, большой благовестный, полиелейный, субботний или повседневный. В будущем звучание этих колоколов поэты переведут в цветовую гамму. К примеру, малиновый звон. В одних только наименованиях инструментов звучит лирика и гармония их звучания. Вряд ли заменивший их ласкающий уши перезвон рев труб заводов имени Петровского и имени Коминтерна смог стать музой рождения вечного романса: «Вечерний звон. Как много дум наводит он».

Изречение Карла Маркса, что религия — это опиум для народа, стало для херсонских чекистов призывом к борьбе с церковью. 17 ноября 1921 года Херсонская уездная Чрезвычайная Комиссия направляет в Отдел Юстиции документ под грифом «сов. секретно»: «ХУГЧК просит в самый кратчайший срок представить в Информотдел ХУГЧК списки имеющихся в г. Херсоне церквей…» Вначале большевики считали, что церкви должны служить «революционным потребностям». О том, как использовались церковные колокола для нужд новой власти, свидетельствует рапорт командира кадрово-учебного полка 3-й Казанской стрелковой дивизии, направленный 19 января 1922 года командиру бригады: «…Ввиду отсутствия в караульных помещениях часов и таковых получить неоткуда, прошу Вашего разрешения отбивать нечетные часы на колокольнях церквей Крепостной и Забалковской, люди для этой цели будут назначены от полка». На документе виза: «Предисполкома. Прошу не отказать в отдаче распоряжения по существу настоятелям Крепостной и Забалковской церквей». Это были пока «цветочки». «Ягодки» созрели в 1930 году, когда большевики сняли (сбросили со звонниц) все колокола храмов Херсона.

Каких-либо законодательных или правительственных актов на проведение этой акции не было. Проводилось это следующим образом: в горсовет поступала письменная «просьба» (с подписями) от группы рабочих о снятии колокола с данной церкви.

Им, якобы, его звуки (не он сам) мешают работе, отдыху, учебе и прочее. И, как говорится, «идя навстречу пожеланиям трудящихся», местная власть «удовлетворяла» их «просьбы».

Безъязыкие, в прямом и переносном смыслах, колокола складировали на базе Рудметалторга. Там их молотами и кувалдами разбивали на куски, которые отправляли в Одессу на переплавку «для использования при великих работах 1-й пятилетки». Общий вес колоколов Херсона составил 28207 килограммов. Как утверждает плакат: «Метал дзвонів піде на відлив деталей до тисяч тракторів!» На историческую и художественную ценности колоколов, как и на чувства верующих, большевикам было наплевать.

Р.S. Согласно постановлению ВУЦИК от 8 марта 1922 года все золотые, позолоченные, серебряные предметы, а также ценная утварь церквей и молитвенных домов были реквизированы в пользу государства. По Херсону это составило 29 пудов 30 фунтов и 7 золотников (488 килограммов 230 граммов). По условию реквизиции эти вещи можно было выкупить. Прихожане, скинувшись из своих убогих доходов и сбережений, откупали их у местных властей. Со слов отца Виталия, настоятеля Всехсвятского (Кладбищенского) храма, фокус «реквизиция-выкуп» большевики проделывали по нескольку раз.

Р.Р.S. Автор приносит благодарность научному сотруднику Херсонского краеведческого музея Виктору Пиворовичу за помощь в подборе исторических документов.

Источник: издание "Мой город - Херсон"