"Благополучный" Херсон не всегда был благополучен

После целого ряда русско-турецких войн, произошедших в ХIХ веке, и укрощения своего главного на то время врага Российская империя жила в относительном спокойствии до начала нового столетия. Уже 1904 год принес с собой вооруженный конфликт с восточным соседом – Японией, который окончился посрамлением «непобедимого русского оружия».

Эта война, а вернее, поражение в войне стало своеобразным барьером, за которым осталась прежняя «патриархальная» Россия, с ее сложившимся веками укладом жизни, с верой в Бога и с безграничным доверием к его помазаннику – царю. Новый, 1905 год стал началом совершенно иной эры – эры внутренних распрей, кровопролития, лжи, террора, обмана и неверия. Исследуя херсонские газеты конца ХIХ–начала ХХ века, вдруг замечаешь, что в отличие от степенности ХIХ столетия к началу нового появляется больше информации о брошенных на произвол судьбы новорожденных младенцах. Об обманутых, а посему решившихся на сведение счетов с жизнью женщинах. О грабежах и кровавых, порой лишенных всякого здравого смысла преступлениях. Мятежный 1905 год внес в жизнь херсонцев, впрочем, как и всей страны, новые революционные стандарты. Теперь уже тривиальные уличные грабители и бандиты всех мастей называли себя «революционерами» и «борцами за идею». А самый обычный уличный грабеж, жаргонный гоп-стоп, получил вдруг революционно-идейную окраску и стал «экспроприацией».

Однажды после ограбления керосиновой конторы товарищества «Нобель» и сообщения о происшествии в херсонской газете «ЮГъ» в редакцию пришло письмо от… грабителей. Они обиделись, что им много «приписали», и уточнили похищенную сумму. А также несколько исправили предыдущее газетное сообщение: «Да, полиция принялась к тщательному поиску злоумышленников, но едва ли ей придется задержать их, а если даже и задержат, то только не злоумышленников. А революционеров-экспроприаторов, которые взяли деньги эти не для своих личных целей, а для общественного, народного дела. Просим вас не отказать нашей просьбе и выпустить в следующем номере вашей многоуважаемой газеты это письмо. С почтением, не арестованные еще 4 экс-революционера». К сожалению, из дальнейших публикаций неясно, чем закончились полицейские поиски преступников и кем на самом деле они оказались.

Примерно в это же время богатые и вполне обеспеченные жители Херсона стали получать подметные письма от группы «Южных экспроприаторов» с требованием заплатить солидный выкуп за свою жизнь. Перепуганные адресаты обратились в полицию. Последней были приняты экстренные меры, а вскоре «экспроприаторов» вычислили и поймали на горячем – в момент извлечения денег из тайника. Под высокопарным именем «Южных экспроприаторов» скрывались представители забалковской «золотой молодёжи», не имевшей к революционерам ни малейшего отношения.

Подобных любителей поживы за чужой счет в Херсоне было немало. Случалось, «революционеры» даже мстили тем, кто «наглым образом» игнорировал их письменные требования об уплате мзды. Как-то вечером в оружейный магазин Фрикке на улице Суворовской зашел ничем не приметный молодой человек в студенческой форменной фуражке. Потолкавшись среди редких в этот час посетителей, юноша направился к выходу. Замешкавшись у двери, он вдруг резко обернулся и со словами «Вот вам!» швырнул в магазинную стойку ярко вспыхнувший в руках предмет. Все находившиеся в помещении в панике бросились врассыпную. Примитивная самопальная «бомба», подымив еще некоторое время, погасла, однако страху нагнала порядочно!

Впрочем, как оказалось, не всегда в это тревожное время подобные проявления терроризма можно было отнести к разряду достаточно «безобидных» курьезов. Происходили в «благополучном» Херсоне дела и посерьезнее. Однажды тихим теплым вечером к стоявшему на посту у магазина Пембека на Суворовской улице городовому 1-й части Илье Годованому подошел молодой человек и в упор произвел два выстрела из револьвера. Среди гулявшей публики, которая в этот час заполняла улицу, началась паника. Убийца намеревался ускользнуть в толпе разбегающихся обывателей. Однако несколько смельчаков попытались его задержать. На углу Ришельевской (ныне – Октябрьской революции) улицы он сделал несколько выстрелов в преследователей. Ранил двоих и сумел скрыться. Если бы убийцу задержали, то, бесспорно, его ожидал бы смертный приговор. В период смуты и терроризма, охарактеризовавший 3–4 послереволюционных года, с подобными преступниками особо не церемонились. Совсем не редкими в местной прессе были сообщения о свершившемся над убийцами правосудии. Так, 7 января 1908 года газета «ЮГъ» сообщала: «В ночь на 6 января за городом (на так называемом “Стрельбищном поле”, за северо-восточной окраиной города) был приведен в исполнение смертный приговор над двенадцатью грабителями, осужденными временным отделением Одесского военно-окружного суда… За вооруженное нападение на хутор братьев Лубенко».

С началом Русско-японской войны в херсонских тюрьмах содержалось достаточно большое количество заключенных, так как в силу военных действий МВД империи приняло циркуляр о прекращении отправки в Сибирь осужденных на каторжные работы. Причем как политических, так и уголовных. Вся эта братия содержалась в местных тюрьмах, которые, к слову сказать, были совсем не резиновые, и являлась достаточно сильной головной болью тюремного руководства. Только в 1908 году в местных тюрьмах случилось достаточно много инцидентов, повлекших за собой гибель как арестантов, так и надзирателей. К примеру, 17 января 1908 года в херсонской политической тюрьме случился бунт, во время которого помощник начальника тюрьмы Настин был вынужден прибегнуть к оружию. В результате один из бунтовщиков был убит, второй ранен. Немногим позже в губернской тюрьме в камере, где содержались 34 особо опасных преступника, был выявлен подкоп. Так как зачинщиков найти не смогли, все три с лишним десятка человек были показательно наказаны розгами, хотя к этому периоду времени Указом императора физическое наказание в тюрьмах было уже отменено.

Кстати, в это же время газета «ЮГъ» сообщала о том, что в другой камере, где тоже содержались опасные преступники, были обнаружены инструменты для подкопа, а также… машинка для изготовления фальшивых полтинников! В феврале того же года при задержании опасных террористов в Херсоне погибли два городовых и два жандармских унтер-офицера. После их смерти супругой херсонского губернатора Фёдора Бантыша Софьей Александровной был учрежден благотворительный фонд помощи «жертвам служебного долга».

Лето 1908 года также оказалось богатым подобными кровавыми событиями, главным из которых стало покушение на убийство начальника тюрьмы Чиненного-Пронцуза, совершенное в середине августа. Утром 14 числа начальник тюрьмы, как обычно, следовал на извозчике в тюремный замок, занимавший целый квартал улицы Почтовой (ныне – проспект Ушакова), напротив памятника Джону Говарду. Едва пролетка выехала на перекресток Почтовой и 1-й Форштадской улиц (ныне перекрестка не существует, часть 1-й Форштадской – это территория электромашиностроительного завода), как в коляску полетела бомба. Однако возница вовремя сориентировался в ситуации и пришпорил коня. Чиненный-Пронцуз отделался лишь легким испугом, получив незначительное ранение в шею. Бросившие бомбу террористы разделились и кинулись бежать. Один – в сторону центра, другой – по направлению к Военке. Первого попытались задержать «сознательные граждане», однако террорист успел сделать в себя два выстрела из револьвера. Впрочем, застрелиться он так и не сумел. Его скрутили и потащили в полицию. Путь второго, намеревавшегося скрыться на Военке, был отмечен кровавым следом. Сначала террорист застрелил городового Кургузова и извозчика Гурова. Затем в перестрелке с городовым Жуковым был ранен, а когда понял, что уже не уйти, застрелился. Как впоследствии выяснилось, им оказался сопляк-мальчишка, недоучившийся воспитанник Херсонского мореходного училища Сергей Браилов. Задержанный в центре города террорист на поставленные вопросы отвечать отказался, сообщив лишь то, что он «убежденный анархист». Когда его везли на операцию, распевал революционные песни и всячески бравировал своим геройством. 21 апреля 1909 года в Херсоне состоялось заседание Одесского военно-окружного суда, а спустя месяц в газете «ЮГъ» появилось сообщение: «В ночь на 20-е мая на Стрельбищенском поле преданы смертной казни через повешенье осужденные…» Далее следовали 4 фамилии и среди них: «…крестьянин с. Ново-Петровки, Херсонского уезда, Владимир Еремеев, 26 лет – за покушение на убийство начальника херсонского тюремного замка Чиненного-Пронцуза». И еще не одно десятилетие должно было прокатиться над Херсоном, прежде чем жизнь в городе вошла в спокойное русло.

Источник: издание "Мой город - Херсон"